За последние два года в Петрозаводске дважды открывались курсы анимации для слушателей разных возрастов. И дети, и студенты познавали тяжкий труд аниматора. Проекты дали свои плоды: слушатели создали собственные мультфильмы и даже отправляли работы на конкурс. Но, почему-то, курсы так нигде и не прижились: ни в университете, ни в медиа-центре «Vыход». Почему? Мы встретились с Сергеем Терентьевым, преподавателем проекта «Альбом для рисования», художником и аниматором, и побеседовали на эту тему.

— В чём заключалась главная идея проекта «Альбом для рисования?

— Мы хотели просто учить детей не традиционно, как в художественных школах или кружках. Не так, что есть педагог, и он что-то рассказывает лично: нет, мы решили погрузить их в профессию художника полностью. Они работали не с педагогом, а с реальными художниками, которые педагогами не считают себя вообще. Мы выстраивали занятие так, как в западных институтах: тебе дают набор знаний, с опорой на которые ты сам можешь что-то творить. Детей учили дизайну у Алёны Голубевой, рисованию и графикой у Игоря Катукова. Они занимались со мной анимацией, и получалось так, что одна и та же тема была прорисована, осмыслена как дизайн-проект, и уже потом они приходили на анимацию, обладая некими умениями и знаниями.

— В чём была главная сложность этих занятий?

— Анимация сама по себе включает в себя и элементы дизайна, и элементы рисования. Появляются новые дисциплины: тайминг, время, движение и сюжет, который дети сами и придумывали. Каждое занятие по анимации начиналось с простых упражнений: они учились двигать предметы, камеру, производили простые движения персонажей классическим способом перекладки – его часто в мультфильмах используют. И вот, на выходе получилась большая выставка, где были и рисунки, и всевозможные дизайнерские работы (плакаты, постеры) и анимация. Дети выставляли свои работы вместе с нами, художниками, потому что мы их воспринимали не как учеников, а как полноценных товарищей по цеху. В этом был пафос проекта. Было открытие, и они почувствовали себя не просто учениками, а настоящими творцами.

Источник фото: https://vk.com/vyhod_deti_album

— Как думаете, цели проекта были достигнуты?

— Я думаю, да. Во-первых, конечно, вместе с детьми образовывались и родители. Мы сразу предупредили, что анимация – это очень трудоёмкий процесс. Посмотрите, сколько времени идут титры в «Чебурашке», например, и что там написано. Ясно же, что никакой ребёнок в 6-10 лет сам мультфильм не сделает: и родители, и художники обязательно будут ему помогать.

Первые полгода они ходили в медиа-центр Vыход, где  занимались в офисном помещении. Вторую половину — в мастерские художников и занимались там: для них это был совсем бесценный опыт. В настоящих мастерских сразу появились настоящие материалы и размеры. Дети рисовали огромные эскизы к мультфильму, а не как у нас детей учат: на коленке, в углу, на маленьком каком-то блокноте для рисования. Они вдруг начали работать с большими размерами, и им было проще. Да и на выставке всё смотрелось иначе: одно дело – лист из альбома как на выставках детского рисунка, там же всё время какие-то листочки висят. Здесь же – гигантские работы на листе ватмана, да еще и в раме! Согласитесь, разница очевидна.

Источник фото: https://vk.com/vyhod_deti_album

«Люди с трудом придумывают»

— А вы чему-то у детей учились?

— Да, я учился с ними общаться. Вся наша педагогическая система – это построение «я начальник, а ты сейчас будешь честь отдавать». Учился быть с ребёнком в нормальных отношениях, при этом оставаясь педагогом. Вообще, мне кажется, этому стоило бы поучиться. Уметь разговаривать, не унижая и не подавляя маленьких детей своим авторитетом. И уметь рассматривать в них какие-то индивидуальности, понимать, как работать с этим, другим. У меня был начитанный, эрудированный мальчик, и с ним «сю-сю-сю» не проходило. А девочками же нужно было всё время восхищаться, и в их работах нужно было находить плюсы, чтобы их интерес не угасал.

— Как думаете, современная система образования художественных школ хорошо работает?

— В зависимости от того, чего мы хотим добиться. Когда такие курсы проходят, многие потом должны пойти в художественную школу, если кто решит стать художником. Но, попав туда, они уже будут понимать, что они там делают. Это не времяпрепровождение от скуки: куда-то хожу и что-то порисовываю, они начинают там учиться. Они говорят: я хочу научиться писать, рисовать по-настоящему, что-то еще делать, и это одна из историй. Другая история: когда ты вышел из школы рисования, но не умеешь творить: в художественной школе этому не учат.

Вообще, как выяснилось, это проблема у современных детей: они не умеют фантазировать, придумывать. Компьютер включаешь – у тебя весь мир уже создан. Наше поколение читало: ничего не было, мы всё воображали сами, даже мультфильмы не показывали толком. Поэтому голова работала. Я не говорю, что компьютеры это плохо, и не призываю с ними бороться, но факт остаётся фактом: люди с трудом придумывают. Бывают такие дети, фантазёры: они говорят, и прямо видно, что он на ходу что-то сочиняет, плетёт, а бывает так, что ни в какую. Из 20 человек, что изначально участвовали в проекте, осталось именно те, у кого с фантазией всё хорошо. Этих приходилось сдерживать, потому что они придумывали столько, что их сценарии нужно в серьёзной студии реализовывать, где миллионы людей работают.

— А насколько плохое преподавание влияет на умение детей рисовать?

— Это вообще проблема русской педагогики. У нас даже в высшей школе модель: есть главный, а внизу – его подданные. Нет такого, когда педагоги и студенты в дружеских отношениях. Почти. Повезло студентам, которым к педагогу не страшно подойти: можно позвонить, что-то спросить, и педагог – как старший товарищ. В этом плане жаль, что проект прошёл только однажды, но были проблемы с помещением. Когда в «Vыход» стали ходить дети, они парализовали другую работу. То дети мешают, то детям мешают. Поэтому мы увели их в мастерскую, и я видел, что к концу года дети были просто измотаны, потому что анимация – это страшное дело, просто каторга.

— В каком плане?

— Ну, нормальные люди в анимацию не ходят. Сначала её все любят. Я предупреждал родителей: сейчас вашим детям это нравится, но хорошо, если хоть кто-нибудь останется, потому что это монотонная работа. Например, в кадре герой приподнял лапу. Три секунды. В секунде – 24 кадра. Сколько нужно нарисовать, скопировать? И это он всего лишь поднимет лапу. А тебе нужно помнить, что делать, опираясь на какие-то эскизы, раскадровки, ты должен держать в голове весь процесс. Для ребёнка – это ужас. Им же нужно скорее, быстрее, он же уже всё напридумывал себе, а картинка никуда не сдвинулась. А если просто делать мелькающие картинки, детям не нравится – они ведь хотят полноценные мультфильмы, а не их подобие.

Мультфильм Яромира Черкасова, слушателя «Альбом для рисования»

Создание мультфильмов — «коллективное действие»

— С какой установкой нужно подходить к работе, чтобы не бояться её?

— Ну, я думаю, должна быть какая-то школа анимации для детей, когда они делают один мультфильм коллективно. Это же как кино, театр; есть примеры, когда всё делают одни художники. Петров, например, сам рисовал «Старик и море», но он и мультфильмы делал по три года. И жизни никакой не видел, как я понимаю. У каждого есть свои таланты: одни оживляют, вторые придумают, третий, может, склонен к музыкальным каким-то вещам, а четвёртый может всё это хорошо озвучивать. Поэтому создание мультфильмов – это коллективное действие.

— А как происходит взаимодействие между художником и сценаристом?

— Хорошие художники вообще редко пишут сценарии. Лучше, когда есть разные взгляды, но главное – сценаристу не вмешиваться в работу художника. Писатель пишет, уже что-то представляя, потом приходит художник и, читая его, представляет уже что-то другое. И сценарист должен быть готов к тому, что он не может знать, что представляет писатель – и вообще, хорошо ли то, что он представляет. У художника с визуализацией лучше. Он интересней, образней фантазирует, а не буквально. Писатели часто хотят, чтобы картинка прямо шла за их словом. Стоит, например, табуретка в левом углу – значит, там она и должна стоять. Но не факт же, что это будет хорошо смотреться в кадре.

— Анимация – действительно утомительная и кропотливая работа. Но что вас вдохновляет заниматься этим?

— Здорово, что у тебя есть картинка, и тут, после череды действий, всё забегало, заплясало, пришло в движение. Это же другое ощущение от образа – не застывшее.  Одно дело – нарисовать Алёнушку на камне в тоске и печали по Иванушке, другое дело, если Алёнушка плачет, листики падают, вороны страшные летают. Вы увидели, как это может быть во времени. Это великая сила! Не зря кино перевернуло мир. Анимация родилась из рисунков, в эпоху авангарда, а потом превратилось в отдельную киноиндустрию.

— Мешает ли опыт художника нормальному восприятию мультфильмов?

— Да. Дети и взрослые наслаждаются мультфильмом, а я смотрю и понимаю, сколько людей там задействовано, и какая проведена работа. Ты понимаешь, как оно сделалось, и видишь глыбу – чей-то труд. Даже если мультфильм сделан так себе. Обидно, когда состряпан мультфильм, аниматоры сидели, рисовали, а это – какой-то ширпотреб, который продвигают в угоду какому-то бизнесу. Напрасный труд. Зеваешь, хочется выключить, а кто-то ведь сидел, корпел над этим… Мне это не очень нравится. Но это вполне нормально: мы ведь даже когда в театр приходим, оцениваем игру актёров. Это неизбежно.

 

Автор: Анастасия Басина